Если душа в лохмотьях1.
…С недавнего времени каждую ночь я стала просыпаться. А бессонница тяжелая, давит на грудь, что с трудом дышится. Понимаю: внутри разлад.
Захожу утром в кабинет и одна мысль: сейчас начнется. Суета, звонки, требования, потом совещания, заседания, комиссии. В начале рабочего дня думаешь, скорее бы вечер. А с понедельника мечтаешь о пятнице. И всё второпях, второпях… Какая уж тут радость божьему дню. На небо взглянуть некогда…
Потом настаёт предел. Не спасают ни домашние молитвы, ни чтение, и вдруг прошибает: в храме давно не была. Исповедь и причастие на второй план подвинула. Про благодать соборной молитвы забыла, на свои силы понадеялась. Вот и получай лохмотья…
В общем, собираю семью в Троицкую обитель.
Хочется бурю сердечную утихомирить, поэтому прошусь с ночевкой…
2.
…Хлопьями, нерасторопно валит снег… Здесь два времени: за стенами монастырской ограды и внутри. Там – напряжение в тысячи вольт, ускорение, бег в… пропасть. Тут – покой, тишина, средоточие. Даже часы замедляют ход… Я помню: так они шли только в детстве.
Навстречу игумен Алексий. Как же сказать Вам, батюшка, что мне не верится, что я снова у Вас в монастыре? Что я так долго ждала этой минуты, что трогаю себя за рукав – не снится ли? Не снится – потому что Вы гостеприимно ведете нас в трапезную, и мы уже греемся за чашкой горячего чая с грушевым вареньем. Долго еще мои дочки будут помнить монастырскую «грушу», придется в следующее лето варить…
В пять часов служба. Сердце трепещет: так я соскучилась по Божьему дому! Господи, не оставь! Сподоби исповедаться, чтобы ничего не утаить!
Но странно, в душе как-то… пусто. Ветер воет. Тьма…
Ничего не могу понять, ведь готовилась.
3.
Великую силу имеют намоленные места. «Господи, Царю Небесный, Утешителю, Душе истины! Прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякие скверны» - несется к небу. Несмотря на непроглядные снежные заносы и метель на дорогах, приехали иркутяне, и теперь все мы - улан-удэнцы, прибайкальцы, гости из Иркутска –под пастырским оком отцов Алексия и Ефрема - все в едином молитвенном подъеме. Осторожно прислушиваюсь к себе: вот и дыры штопаются, сквозняка меньше, и от свечей стало светлее. Прости меня, Господи!.. «Только благодать Святого Духа подает нам силы к очищению сердец наших от гнездящейся в них всякой скверны плоти и духа», - только что, перед службой, рассматривая книги в церковной лавке, натолкнулась я на слово Святителя Луки.
4.
Вечером за трапезой знакомлюсь с красивой, хорошей женщиной Ларисой. В её жизни трагедия: сначала муж погиб, потом сын умер… Как люди живут с такой скорбью?
- Не знала, что делать. Стала с ума сходить, - рассказала она. – Утешение нашла только в Свято-Троицком монастыре…
После вечерней службы на кухне за чисткой картошки разговорилась с иркутянкой Светой.
- Такая непогода, а вы к нам, - говорю; «к нам» - имея в виду «в Прибайкальский район». – Как гололедицы не побоялись?!
- Не побоялись… Я в Свято-Троицкий монастырь уже второй раз приезжаю. И еще приеду. Почему? Да, потому что здесь хорошо мне.
«Ага, понимаю, - радостно вздыхаю я. - Мне тоже здесь хорошо».
5.
Перед сном дети рассуждают о празднике Нового года. Отец Ефрем на проповеди попал в точку: мы действительно ожидаем его как страшное событие, от которого хочется спрятаться под подушку. Кощунство большевиков объяснимо – ударить с размахом по посту. Так же, как и 8 Марта. Правда, старшая осторожно спрашивает младшую (не наоборот):
- Как же так, не отмечать Новый год?
- Ты же слышала, для нас, православных, главный праздник – Рождество Христово, - отвечает младшая.
- Но ведь все отмечают! – недоумевает старшая.
- Пусть отмечают. А мы – не все, - ставит точку младшая.6.
Ночью снова не спалось. Но уже по-другому, по светлому. Внутри стало тихо, так тихо, что я на миг удары своего сердца приняла за приглушенные стуки молотка в соседней келье. Да, уж прав Достоевский: Бог с дьяволом борются, а поле битвы – сердца людей. Как хорошо, что по милости Божией рядом с нами есть место, где исход этой брани можно решить окончательно!
А под утро мне приснился сон. У ворот монастыря, расставаясь, я говорю отцу Алексию: не хочу, не хочу уезжать от Вас, батюшка! ТАМ почему-то так мало в людях остаётся Бога, как будто все силы ада объединились, чтобы отвести нас от церкви.
На самом деле я этого не сказала. В жизни многое не говорится вслух.
7.
Мы причастились. Сосредоточенные лица заулыбались, засветились внутренним светом. Прихожане поздравляли друг друга с причащением Святых Христовых Таинств. Когда я была моложе, не понимала, в чем праздник. Теперь, к сорока годам, знаю: Господи, какое счастье, когда мы с тобой вместе!
8.
Батюшка провожал каждого из нас. На каждого у него нашлись силы и внимание. Огромную благодарность к монастырской братии и этому святому месту увозили мы сегодня.
А завтра снова начнутся бега.
Но в очередной раз, когда при мне начнут судить кого-нибудь (а осуждение в конторах сегодня просто главнейшее занятие клерков), я оборву: «Не судите и не судимы будете!». Или словами героини из «Дяди Вани» Чехова тем же тоном, каким это выдыхала талантливая Купченко, крикну: «НУЖНО БЫТЬ МИЛОСЕРДНЫМ!».
Мне будет легче – я не одна.
Раба Божья Елена, Прибайкальский район.
http://selenginskii-monastery.cerkov.ru/novosti/esli-dusha-v-loxmotyax/
ТВА?