Один клопик, скорее молодой, чем старый, потерявший зрение после последней битвы с ненавистным химикатом и теперь не снимавший очки, был настроен крайне резко:
— Я предлагаю полностью запретить слово «дихлофос»! Никто не имеет права произносить его, кроме нас, клопов! Потому что никто больше нас от него не пострадал!
Оно действует на всех клопов крайне депрессивно и снижает наш иммунитет.
Остальные присутствующие дружно зашуршали лапками в знак полного согласия.
Второй клоп, примерно такого же возраста, но уже порядком квёлый и давно небритый, добавил:
— Стратегия нужна. Как будем противостоять этой заразе.
Остальные присутствующие опять одобрительно зашуршали лапками.
Тогда слово взял самый главный и самый жирный клоп из всех собравшихся.
— Полагаю, господа, нам необходимо срочно обратиться ко всем коллегам, соседям и единомышленникам: блохам, вшам, тараканам, мухам и другим братьям! Необходимо объяснить им, что время распрей прошло и что на повестке дня стоит вопрос сохранения всех нас, как вида. Они должны понять, что если сегодня закончат с нами, то завтра возьмутся за них!
Эту речь остальные клопы встретили овацией!
— Я недавно провёл несколько важных переговоров с нашими партнёрами в обшивке во-о-он того дивана, — продолжил главный клоп, многозначительно указывая лапкой куда-то за своей спиной. И рад сообщить вам, братья, что наши предложения готовы рассмотреть. Там тоже с опаской относятся к дихлофосу, память нескольких поколений, понимаете ли. Наши партнёры согласны обсудить с нами совместную программу действий. Они считают, что прежде всего этот дихлофос необходимо наказать! Например, выразить ему всеобщее наше презрение! Публично осудить, как неприемлемое! И пригрозить, что в следующий раз мы не ограничимся только этими мерами, но и пойдём, в смысле — поползём дальше!
— Всё это ерунда и постыдное соглашательство! — решительно заявили несколько молодых клопиков, настроенных крайне радикально, — все эти меры не помогут!
Мы уже потеряли вон тот плинтус и сейчас теряем тахту! Там до сих пор валяются трупики наших братьев! Если мы с этом согласимся, то скоро потерям и этот плинтус, и вон тот, и всю эту комнату!
Надо немедленно перейти к самым решительным действиям! Нам всем вместе надо пойти в атаку на этот дихлофос, пока он не используется! И загрызть его насмерть!
— А зубов у вас хватит? — язвительно поинтересовался председатель собрания, — не все ещё выпали?
— А не хватит, так хотя бы умрём, как настоящие клопы, а не презренные трусы!
Однако, умирать председательствующий не собирался. Молодых глупых клопов ему было не жалко, но на совещании за обшивкой дивана ему ясно дали понять, что в случае прямой атаки на тахту коллеги от него не только отвернутся, но и не пустят больше за эту обшивку! Потому что вовсе не желают, чтобы из-за какой-то посторонней тахты дихлофос добрался и к ним в уютный уцелевший диван. Поэтому главный клоп сделал вид, что не расслышал выступления молодёжи и сказал:
— Считаю необходимым сформировать нашу программу действий! Сформулировать оборонную стратегию на будущее! Предлагаю следующие пункты:
1. Дихлофос объявляется нашим самым главным врагом, угрожающим нашему существованию!
2. Очищенная от клопов тахта, равно как и полностью вышедший из-под контроля плинтус, объявляются незаконно отторгнутыми территориями, вернуть которые необходимо в самое ближайшее время.
3. Любой человеческий палец, который попытается приблизиться к обитаемым плинтусам, должен быть немедленно покусан всеми наличествующими клопами.
4. Пустые банки из-под дихлофоса должны быть в обязательном порядке утащены под шкаф с целью дальнейшего предъявлений их диванной общественности в качестве вещественого доказательства ничем не спровоцированной агрессии.
5. Наиболее боеспособные и здоровые клопы должны быть в обязательном порядке переброшены в окрестности тахты с целью наблюдения за ситуацией и организации отдельных вылазок для дезорганизации внутритахтовой обстановки.
6. Клопы из дивана настоящей программой действий объявлляются стратегическими союзниками, с которыми впредь необходимо согласовывать все действия.
Несмотря на некоторое сопротивление радикальной части насекомых, программу приняли.
После чего присутствующие начали тихонько расходиться, в смысле — расползаться, толкаясь и переругиваясь друг с другом.
И потому не расслышали, как чей-то громкий голос в комнате по соседству озабоченно произнёс:
— Что-то мне не нравится в этой комнате! По-моему, мы её не до конца залили. Что-то слишком тихо там. Даже подозрительно. Пойду-ка я прикуплю ещё десяток банок. Не повредит.
