очень многа букав, но забавно
http://www.proza.ru/2009/11/05/158Олег Павловский 1
Самодеятельная песня середины 80-х годов, текст –
плод «коллективного творчества», публикуется со слов
и согласно пожеланию поэта и автора-исполнителя
Виталия Дмитриева, ленинградского шансона 80-х…
Х@ев И КУКУЕВХ@ев жил весьма прилично,
а Кукуев был – говно!
Х@ев в рот не брал «столичной»,
а Кукуев пил вино!
Х@ев жил анахоретом,
а Кукуев был блудлив,
и однажды знойным летом
он уехал в Тель-Авив!
Ну, а Х@еву обидно,
что пустили мудака -
от обиды этой, видно,
Х@ев выпил коньяка.
Жизнь пошла в советском стиле:
в превый раз в ментовке спал,
в первый раз его побили
поругали, пригрозли,
летом отпуска лишили...
а Кукуев в Израиле -
Банк Турецкий основал!
Уж ему не до полбанки –
он решил объездить мир! –
у него в турецком банке
много тугриков и лир!
А почему же вдруг в турецком?
А просто так, от не хрен де…
А Х@ев стал простым, советским,
начал думать о… (вы правильно подумали!)
Заработал гнойный триппер,
да к тому ж трихомоноз…
А Кукуев нанял клипер
и уехал в Барбадос…
Х@ев начал кантоваться,
у ларька с бичами пить,
с лысой Манькой трам-бам-баться
и без отдачи в долг просить.
А Кукуев в Барбадосе
выступалал по Би-Би-Си –
и о чем его не спросят –
отвечал на все вопросы,
мол, все хреново на Руси!
Вот, к примеру, друг мой Х@ев
опустился до ларька!
В этом я, банкир Кукуев,
обвиняю весь ЦК!
Ведь у них одна забота –
только спаивать народ,
продавать пигмеям боты,
утюги и пулеметы –
остальное не е…! (не беспокоит)
В качестве его полпреда
обращаюсь я в ООН:
Чтобы Х@ева (соседа)
Отпустили за кордон!
. . . . . . .
Х@ев спит на пьяной бабе –
тут стучится мент к нему –
дверь открыта – хули грабить –
нищий, видно по всему:
две бутылки из-под водки,
да матрац на кирпичах…
взгляд униженный и робкий,
муть похмельная в очах…
Х@ев встал, собрал котомку
(ясно дело – «замели»!),
отвели его в сторонку
и воззвание прочли!
«Дескать, я, товарищ Х@ев,
гадом буду – не помру,
отметаю подчистую
все поклепы ЦРУ!»
Мент сует ему фломастер –
подпиши скорее, бля…
Он ему: канешно, мастер,
но дай на пиво два рубля…
– Да, какое, в жо…у, пиво!
Что ты, парень, уху ел?
Да на тебя из Тель-Авива
срочный вызов подоспел!
Сам премьер товарищ Бейгин
(хоть ты, падла, и не еврей!)
накатал в ЦК телегу
с биографией твоей!
И еще (с большим азартом)
говорил на Би-би-си
про тебя товарищ Картер –
мол, Х@ев гибнет на Руси!
. . . . . . .
Тут до Х@ева доходит,
хоть с похмелья и не вполне,
что ему и рады вроде
в мерликанской стороне?
И менту он отвечает:
– Ни за что не подпишу!
Пусть товарищ Бейгин знает –
я убежища прошу!
Просьбу страстную такую
оглашу на целый мир!
Вон, товарищ мой Кукуев –
был говно, а стал – банкир!
Мент его в машину садит
и везет в огромный дом,
а по дороге объясняет,
что с ним сделают потом!
Х@ев спит в железной клетке,
а Кукуев грабит мир!
Снова в этой пятилетке
будет засран весь эфир…
. . . . . . .
Х@ев спит и ему снится,
что указами ЦК
вся чужая заграница
прекратилась на века,
что теперь кругом совдепы
(больше нет у нас врагов!),
скоро выпустят из склепа
главаря большевиков!
И тогда он всем покажет,
моб твою в железо ять!
Х@ева простить! И даже
отпустить и охмелять…
Страшный грохот в дверь стальную,
входит в камеру майор.
Подскочил на нарах Х@ев
как последний мелкий вор.
Сон прекрасный оборвался –
самый лучший в жизни миг,
и к нему приколебался
при погонах большевик.
Говорит: – Подпишешь ксиву?
Не подпишешь – будешь гнить!
Х@ев так ему, спесиво:
– Ладно, на хрен, так и быть…
Подписал, решил, отпустят…
ху на рыло! Все сидит!
Думал выручит «капуста»,
да вот исчерпан весь кредит!
С лысой Маньки хули толку? –
как с дыры от кошелька!
(Здесь ему поможет только
лишь петиция в ЦК!)
Пишет Х@ев: «...в заключенье
пребывая пару лет,
понял я, что заблужденье
ехать в Штаты, как сосед.
Я в России жить желаю
средь лесов полей и рек!
Я другой страны не знаю,
где ТАК дышит человек!»
К тексту этого посланья
в КГБ, да и в ЦК
отнеслись с «большим вниманьем»
и простили дурака.
Отпустили, возвратили
майку, валенки, штаны…
В бане вымыли, побрили
и решили, что должны
Х@еву (чтоб он поправить
мог здоровье хоть чуть-чуть)
профпутевку предоставить
в санаторий «Новый Путь!»
Х@ев жил в седьмой палате
(а не в палате номер шесть).
Выходил гулять в халате,
замышляя злую месть.
У татарина-менялы
старый глобус приобрел.
По ночам под одеялом
нити заговора плел!
А тут закончилась путевка –
перестали харч давать…
Он купил себе винтовку
и решил, япона мать,
разобрать ее на части…
и бегом – в аэропорт!
Но таможенные власти
не пускают на «Конкорд»!
Что ж, решил лететь на «ИЛе»,
а не выйдет – так на «ТУ»,
размышляя: или-или,
ну, не в Париж – так в Воркуту!
А когда со страшным ревом
взмыл над морем самолет,
он сказался нездоровым,
сделал вид, что его рвет…
ствол был спрятан под жилетом,
из трусов торчал приклад…
он свинтил их в туалете
и пошел в салон назад,
закричал: – Сдавайтесь, гады!
Всех вас, типо, замочу!
В Воркуту мне на хрен надо,
я в Америку хочу!
Самолет без остановки
пролетел над Воркутой.
Х@ев стрельнул из винтовки
вниз по родине святой,
но случайно эта пуля
угодила в бензобак,
и пилот промолвил: дурень
или все-таки молодой человек с грустными глазами?
Х@ев понял: поздно спорить,
если пулей бак пробит...
Самолет теряет скорость,
без бензину не летит,
начал падать… но, как в сказке
показалась издаля
долгожданная Аляска –
заграничная земля…
(Там Кукуев в это время
закупал излишки льда,
наживая кучу денег
без особого труда!)
Самолет на чум садится,
видит Х@ев – вот беда!
Он не знал, что за границей,
бля, такие холода!
Вышел, глядь – стоит Кукуев
в теплой шапке меховой,
говорит: – Здорово, Х@ев!
Очень рад, что ты живой!
На Аляске – база НАТО
без петиции ООН.
С перепоя три солдата
подпалили, блин! нейтрон!
От проклятого нейтрона
лед растаял и сгорел,
и стремглав из этой зоны
улетают все, кто цел.
Х@ев сразу же согрелся,
а Кукуев аж вспотел!
до трусов почти разделся
и моментом загорел!
Кроме этого загара
не осталось ни фуя –
ни валюты, ни товара
и, печали не тая,
говорит банкир соседу:
– Прогорел мой банк дотла!
С чем в Израиль я поеду,
как поправить нам дела?
– Не грусти! – ответил Х@ев,
– Живы будем, не помрем!
Значит надо нам, Кукуев,
в штаты сваливать вдвоем!
Так на том и порешили –
мол, Аляска подождет…
Их бесплатно посадили
на военный самолет,
и «фантом», взлетев отвесно,
льдом горящим озарен
их уносит в неизвестность,
взявши курс на Вашингтон!
В этом сраном Вашингтоне
в Белом доме и в ООН
оборзели телефоны,
целый день стоит трезвон:
– Что за странные порядки,
на Аляске тают льды?
Президент ответил кратко:
– Мне Аляска – до… звезды!
Разбирайтесь с Пентагоном!
А ему в ответ орут:
– Эти суки при погонах
трубку на хрен не берут!
И общественность бастует
третий день, четвертый день!
Водку пьют и в ху не дуют –
вот такая поэмбень!
Возле Статуи Свободы
митингующий народ!
Тут на головы народа
3.14 (долбанулся) самолет!
Из разбитого окошка
выбирается пилот,
ну а после понемножку
лезет разношерстный сброд:
эскимос, Кукуев, Х@ев,
три солдата, пять калек –
ёкнулись о мостовую
тридцать восемь человек!
Тут, конечно, репортеры,
телевидение, кино,
проститутки, сутенеры –
все, бля, на хрен заодно!
Демонстрация протеста,
«минитмены», ку-клукс-клан…
У Статуи нету места
об асфальт …уйнуть стакан!
Задают они вопросы
(по-английски – «итерьвью»)…
Х@ев курит папиросу
и звездит довольно просто
биографию свою!
Как родился, как крестился
(хоть на веру и запрет),
как страдал, и как учился
в Вэ Пэ Ша шестнадцать лет,
как ушел из коммунистов,
как сидел и как бежал…
До… (звезды) ему чекисты!
В общем, правильно сказал.
В тот же вечер мистер Х@ев
Президентом принят был
(вместе с ним банкир Кукуев
в Белом Доме виски пил.)
Так в «эмерика» соседи
стали жить, да поживать,
по восточным штатам ездить,
«интервью» везде давать.
В основном звиздел-то Х@ев,
каждый вечер выступал…
А его дружок – Кукуев,
только доллары считал.
. . . . . .
Надоело жить в «юнайтэд
стайт эмерикан, оф коз» –
с негритянкой спать в «кровайтэд»
и кончать в лиловый нос!
На двадцатой авенюге,
на сто первом этаже,
где танцуют буги-вуги
при свечах и в неглиже...
Х@ев захотел к японцам –
посмотреть, как те живут
под своим, под круглым солнцем –
что едят и сколько пьют!
И однажды жарким летом
он отправился в полет,
только, к сожаленью, это
был корейский самолет…
И когда они летели
мимо и вдоль СССР,
он пилоту в самом деле
сунул под нос револьвер,
и сказал: – Коль хочешь выжить,
поверни чуток штурвал.
Родину хочу увидеть,
лет пятнадцать не видал!
И пилот, корейский малый,
славный малый, но дурак –
говорит: – Ну сто-с, позалуй,
повельнем, коль надо так!
Выстрел, взрыв, летят обломки…
не осталось ни хрена…
Так вот, граждане потомки,–
началась из-за подонка
вновь холодная война!
* * *
День кончился. Что было в нем?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днем,
А все-таки - не повторится.
Зинаида Гиппиус, 1928 год.
