Взрыв «Невского экспресса»: «Это было страшнее, чем в войну!»Наши спецкоры Александр Коц и Дмитрий Стешин передают с места трагедии. Свидетельства очевидцев.
Те, кто готовил эту катастрофу, место выбирал специально и тщательно. Болотистый, глухой угол Новгородчины. Единственная дорога кончается на окраине деревни Хмелевка. И дальше, до самой насыпи, гнилой смешанный лес, стоящий по колено в воде. Подходы к железке прикрыты непролазным кустарником, и можно незамеченным подобраться к насыпи вплотную.
Насыпь высотой метров шесть – мы с трудом, буквально на четвереньках, доползли до рельсовых путей. Рельсы, что в сторону Москвы, что в сторону Питера, терялись где-то за горизонтом. Как рассказали нам железнодорожники, ремонтировавшие контактную сеть, этот участок считался скоростным. Здесь поезда разгонялись до 250 километров в час, о чем всех предупреждали яркие красно-белые таблички, стоящие вдоль путей через каждые 100 метров. Но, судя по всему, и без табличек про скоростную особенность этого участка террористы прекрасно знали.
По обе стороны от железнодорожных путей в лесу мелькали тени в камуфляжах, какие-то люди осторожно и тихо переговаривались. Это были спецы-силовики, причем, вооруженные специальным оружием – бесшумными автоматическими винтовками «Вал». Спецслужбисты искали возможные лежки, схроны и тайники террористов, следы наблюдения за полотном железной дороги. Но, судя по всему, длительной подготовки эта террористическая операция не потребовала. Удар был молниеносным – считанные минуты на закладку взрывчатки и отход к деревне Хмелевка – к единственной проезжей дороге в районе.
Последствия удара были ужасающими. Мы буквально спотыкались о них на каждом шагу. Первая же находка неприятно кольнула в сердце. Это была темно-красная женская курточка известной спортивной фирмы. Точь-в-точь как у жены одного из корреспондентов «КП». Даже размер такой же. Мокрая, грязная, рукава куртки раскинуты, как выломанные руки. Рядом валяются джинсы – мужские и женские, грубо распоротые по швам – их снимали с поломанных ног. Вагон номер два лежит на боку, разбросав по кюветам свои могучие колесные пары и короба с аккумуляторными батареями. Сам вагон со стороны железной дороги стыдливо прикрыт маскировочной сетью, чтобы своим жутки и жалким видом не портил настроения пассажирам других, более «счастливых», поездов.
Внутри искалеченный вагон завален книгами пассажиров – Агния Барто, Макс Фрай, Пелевин, «История Российского флота». Недаром нас называют самой читающей нацией. Книги лежат слоями, при этом, в вагоне почти не осталось кресел, и со стороны это похоже на заброшенную библиотеку в чернобыльской зоне. В свое время в зоне мы насмотрелись на такие картины. Вот только не было крови в тех чернобыльских библиотеках.
Изнутри стены вагона в крови. В крови и белые салфетки-подголовники, какое-то тряпье, шторы. В крови и фасонная, фирменная фуражка проводника «Невского экспресса». Вокруг валяются битые ноутбуки, компьютерные мыши, наушники. Залежи женской косметики хрустят под ногами. Случайно наступаю на лежащую в мусоре электрическую зубную щетку, и она вдруг включается. Мы вздрагиваем от непонятного, сверлящего душу звука. Первая мысль – жив ли хозяин этой щетки? Было ли у него плохое предчувствие, знаки беды в те минуты, когда он собирался в Питер? Находиться здесь больше невыносимо. Спотыкаюсь на раскатывающихся под ногами подстаканниках. Лезем прочь из вагона. И тут же буквально цепляемся взглядами со старушкой, стоящей на крылечке единственного жилого дома в этих краях.
Два искореженных вагона «Невского экспресса» пролетели мимо дома 78-летней Елены Голубевой. Если бы не крутая насыпь, на которой стоит старая ветхая избушка, третий бы точно разнес ее в щепки – вагон не долетел каких-то двадцать метров.
— Взрыв был сильный — бабах, — заново переживает жуткие переживания Елена Михайловна. – Потом снова шум, ужас. Свет вмиг погас. Я не понимаю, что происходит. Думала, дом мой взрывают. Это даже не дом, а бывшая железнодорожная казарма. Их тут раньше много было, да посносили. Жутко стало. В войну так страшно не было. Я тогда маленькая была, в деревне жила, видела, как немцы Бологое бомбили, но такого ужаса во время войны переживать не приходилось.
Елена Голубева сама в прошлом – железнодорожница. 40 лет отработала мастером-мостовщиком, на склоне лет ей выделили пенсию в 4150 рублей и хибару прямо у железнодорожного полотна.
— Я в темноте еле телефон мобильный нашла, позвонила родственникам. Гляжу в окно – люди какие-то идут. Ну, думаю, и взорвут, и картошку всю своруют. Постучали – открыла дверь, а они все в крови. У женщины истерика, она, по-моему, помешалась. Глаз заплывший, ухо разодрано. Тут я поняла, что беда случилась. Начала укладывать их у себя в комнате. 8 человек всего у меня разместились.
На кровати Елены Михайловны до сих пор разводы крови. Бурые пятна на подушке, на полу, на дверце холодильника…
— Потом медики подъехали, кажется, из колонии, она тут рядом. А люди все идут и идут. Пальто все свои отдала, одеяла. Потом люди дров попросили – отдала. Им же надо было греться. А на следующий день дрова у меня уже без спроса брали. Все пожгли.
— Вы живете у железной дороги, может, видели кого постороннего?
— Нет, тут вообще никого не бывает. Только если охотники или рыбаки изредка пройдут.
— А обходчики путей?
— Да их тут уже лет двадцать как нет. В прежние-то времена после каждого поезда проверяли пути. Потом стали только раз в сутки. А как страна распалась, так и вовсе перестали следить за полотном.
Елена Голубева теперь переживает за предстоящую зиму. Окно в хибаре разбито, топить нечем, а машина дров стоит 4500 рублей – дороже, чем пенсия. «Может, вы напишите, и мне кто-нибудь поможет?»
Сразу за домом старушки стоит огромная электроподстанция, питающая огромный участок железной дороги. В нее вагоны не въехали тоже чудом. Экономические последствия могли быть катастрофическими.
— Если бы здесь все разнесло, неизвестно, сколько времени ушло бы на восстановление, — рассказал нам дежурный по станции Виктор. – Местность болотистая, новое оборудование сюда завозили бы долго. На восстановление ушла бы неделя, а, может, и две. Все это время поезда пришлось бы пускать в обход. Очень «удачно» место выбрано для теракта.
Как рассказал нам Виктор, на подстанции постоянно дежурит только один человек. В ту страшную ночь здесь был его сменщик, Сергей Васильев. Он-то, по сути, и был первым спасателем, бросившимся на помощь пострадавшим.
— А вы сами тут подозрительного никого не видели?
— Да где тут увидишь. Пять часов вечера – и уже темно. Здесь нужно какую-то систему слежения вводить. Видеокамеру вешать, может, со спутника даже смотреть. Ведь можно совершенно незамеченным прийти, заложить что угодно, и уйти. Никто не увидит, а потом никто не проверит. Экономят нынче на обходчиках…
Удивительное дело. О том что легендарных путевых обходчиков больше нет, мы слышали от разных людей в разное время, в последние годы. Тем удивительнее это слышать сегодня, спустя всего два года после первого теракта с «Невским экспрессом», обошедшегося, к счастью без жертв. Тогда вопрос о контроле железнодорожных путей тоже поднимался в СМИ.
И ведь если бы существовал мало-мальский контроль, трагедии можно было бы избежать. Как рассказали нам жители близ лежащих деревень, за неделю до теракта здесь проезжала какая-то легковая машина с тремя пассажирами. Перед деревней Хмелевка они сели на «брюхо» и полчаса выталкивали авто из грязи. Возможно это были охотники или рыбаки, а может и террористическая разведка. Впрочем, с нынешней системой безопасности железных дорог особой разведки и тщательной подготовки и не потребовалось.
Когда мы уезжали из Хмелевки, где бросили свою машину, по избам ходили милиционеры – опрашивали местных жителей. В успех этого унылого оперативно-розыскного мероприятия, похоже, не верил никто.
А. Коц, Д. Стешин, (Наши спец. корр.)
КОММЕНТАРИЙ РЖД
«Если жители не видели обходчиков, то это не значит, что их там нет»
Как рассказал «КП» начальник пресс-службы РЖД Дмитрий Перцев, магистральных путей, на которых отсутствуют обходчики, в принципе быть не может:
— Осмотр путей осуществляется по графику. Кроме обходчиков, пути постоянно исследуются дефектоскопами и иными диагностическими машинами. А то, что местные жители могли не видеть обходчиков, вовсе не означает, что их, обходчиков, там нет. Безопасности мы уделяем большое внимание.
Алексей Овчинников.
ВОПРОС ДНЯ
Не начало ли это новой террористической войны против России?
Николай СВАНИДЗЕ, телеведущий:
— Это не начало нового витка — это продолжение старого. Мира-то под березами нет. И, к сожалению, не было. Имеет место вялотекущая гражданская война на Северном Кавказе. В Чечне пока рано радоваться, в Дагестане вообще конь не валялся — там очень серьезная ситуация. Многое будет зависеть от того, как будет складываться социально-экономическая ситуация. Пока на том же Кавказе у людей не появится работа, они будут более подвержены радикальным проповедям, а молодежь — бежать в леса. В том числе и березовые…
Геннадий ГУДКОВ, зампредседателя Комитета Госдумы по безопасности:
— Это начало обострений в обществе. Кризис, экономический спад, усиление монополии власти — все это приводит к их усилению. Этим, к сожалению, и пользуются террористы…
Гейдар ДЖЕМАЛЬ, председатель Исламского комитета России:
— Это очевидная техногенная катастрофа. А воронка в метр диаметром может возникнуть разве что при взрыве учебного взрывпакета. От того количества тротила, про который нам говорят, вагоны улетели бы, кувыркаясь.
Владимир ОВЧИНСКИЙ, генерал-майор милиции, в 1997 — 1999 годах — начальник российского бюро Интерпола:
— Проблема в том, что наши железные дороги никак не защищены от этого в отличие, например, от воздушного транспорта. Досмотра пассажиров поездов нет, скоростные железнодорожные магистрали не отгорожены. В той же Европе к такой дороге невозможно подойти… Пора найти какое-то решение.
Роман СИЛАНТЬЕВ, исламовед, директор правозащитного центра Всемирного Русского народного собора:
— Война не заканчивалась. Посмотрите информацию с Северного Кавказа — там почти каждый день убивают. Террористы стали более изощренными и расширили свое присутствие в Интернете. Зачастую им не надо создавать некие группировки, а достаточно создать пропагандистский фон. Слава богу, что мы не столкнулись с массовым терроризмом одиночек. А вообще устроить теракт в дни, когда мусульманам воевать нельзя, а сейчас идет Курбан-байрам, — это визитная карточка ваххабизма.
Михаил ШЕВЯКОВ, директор фонда экономических исследований, Волгоград:
— Думаю, нового витка террористической войны не будет. То страшное время осталось позади. Кроме того, сегодня компетентные органы очень живо реагируют на подобные вызовы. Вот увидите, в самое ближайшее время виновники трагедии будут найдены и ответят по всей строгости. Чтобы остальным неповадно было.
Дядя Женя, читатель сайта KP.RU:
— А не ввести ли нам снова смертную казнь? Хотя бы для террористов…
Уважаемые читатели! Благодарим вас за участие в судьбе пенсионерки Елены Голубевой. Наши корреспонденты обязательно навестят Елену Михайловну и сообщат вам, в чем она нуждается и как ей помочь.
http://news.mail.ru/incident/3096524
, сообщает "Газета.Ru". Сейчас этот адрес закрыт, но материалы уже распространились по другим сайтам, в основном англоязычным. К примеру, полный архив писем представлен ЗДЕСЬ. 
По всему миру начали регистрировать такие домены, это не у нас придумано 
