Не знаю куда это, наверное, в «психушку», поскольку сомневаться в том, чем занимался всю жизнь – это симптом

…
Пишу об эвенках, к которым когда-то ездила в стойбища, и от которых (и от стойбищ, и от эвенков) уже скоро не останется и воспоминаний.
Научный жанр сам по себе ужасно циничен. Расчленили живое на классы, проанализировали, уложили в рамки терминологии, подвели теоретическое обоснование… Живые люди, судьбы, живая (еще недавно) культура, ставшие всего лишь «объектом изучения»… «Типы жилищ», «покрой одежды», «традиционное питание»… А у меня перед глазами чистейший бор, и чумы, над которыми клубится дым, и перестук оленьих колокольчиков, и дядя Семен, потрясающий проводник и артистичный рассказчик; мрачноватый Игорь, несостоявшийся шаман (род уже был не в состоянии провести его посвящение); Лиля, получившая высшее образование, но в душе оставшаяся все той же романтической «девочкой из тайги»… Всех их уже нет, и нет самой культуры, хотя, конечно, есть те, кто «по паспорту – эвенки»

.
Я могу «ввести в научный оборот». Но кому от этого станет лучше?

И в чем она, сермяжная правда жизни, т.е. науки?
Эту сказку счастливую слышал
Я уже на теперешний лад,
Как Иванушка во поле вышел
И стрелу запустил наугад.
Он пошёл в направленье полёта
По сребристому следу судьбы.
И попал он к лягушке в болото,
За три моря от отчей избы.
- Пригодится на правое дело! -
Положил он лягушку в платок.
Вскрыл ей белое царское тело
И пустил электрический ток.
В долгих муках она умирала,
В каждой жилке стучали века.
И улыбка познанья играла
На счастливом лице дурака. (с) Юрий Кузнецов